Интервью с Юмитом Йозчеликом
Дата 10 января 2020 года, время около 05:00 утра (местное время), место – деревня Текебаши, расположенная недалеко от города Самандаг (арабское местное название – Сувайдия), провинция Хатай, южная Турция. Под предлогом “полицейской операции” агенты политической полиции и спецназовцы выбили дверь и совершили щур на дом семьи Йозчелик. Полиция разбудила спящих в то время членов семьи, ударив их с оружием. Полиция направила оружие на лица обитателей дома, и ничего больше не сказав, начала кричать: “Ложись на землю!”. 70-летная Эдибе Йозчелик перенесла сердечный приступ во время этой полицейской операции. Только час спустя полиция разрешила отвезти её в больницу в близлежащем городе Самандаге, но уже было поздно, и мать Эдибе, как все её называли, скончалась.
Более 100 дней Юмит Йозчелик, один из сыновей Эдибе Йозчелик, борится за справедливость для своей матери. Он проводит ежедневную акцию протеста, требуя, чтобы всех, кто несет ответственность за смерть его матери, судили и отчитывались за свои действия. С понедельника по субботу Юмит Йозчелик проводит сидячую акцию протеста под названием “Справедливость для матери Эдибе!”в парке Абдуллы Джомерта, расположенном в центральной части города Самандаг, в воскресенье он проводит акция протеста в центре деревни Текебаши. В следующих строчках мы представляем нашим читателям интервью с Юмитом Йозчеликом, данное им в мае этого года корреспонденту информационного агентства “Gerçek”.
Умит Оззелик рассказывает…
Мы живем в район Самандаг, провинция Хатай. В день нападения, около 04:00 – 04:30, полиция разбила двери нашего дома с таранами и молотками. Сначала мы подумали, что мои дяди идут на работу, поэтому шума было много, они обычно уходят на работу довольно рано. Но когда они начали стучать в двери таранами, мы поняли, что это была полиция. Мой отец стоял возле двери.
Если бы он стоял ещё ближе, он мог бы быть серьёзно ранен. Они заблокировали всю деревню полицией по борьбе с беспорядками(ОМОН) и вооружёнными боевиками жандармерии(нацгвардия) в масках. Мы спросили полицию, почему они вломились в наш дом. Они не ответили нам. Мы спросили их, есть ли у них ордер на обыск. Они не показали нам никаких документов. Мэр деревни не был с ними. Когда они вошли внутрь, они начали спрашивать у других, были ли мы с братом внутри, затем они ворвались в комнату, где мы спали с автоматами. Три члена спецназа были рядом с моей кроватью. Нас с братом разбудил ствол их оружия, направленный на наши головы. Как только я проснулся, я спросил, есть ли снаружи машина скорой помощи. Это их обязанность, независимо от того, что происходит, они обязаны привезти бригаду скорой медицинской помощи и машина скорой помощи в случае необходимости оказания кому-либо медицинской помощи во время операции. Конечно, они мне никак не ответили.
В это время моя мама проснулась от шума, она пошла в гостиную дома. Моя мать не знает турецкого языка, она говорит только на своём родном языке – арабском. Она назвала меня по имени, спросила, что происходит. Я пытался ей сказать, что ничего не происходит, но полиция не позволила моей матери даже подойти к нам. Ей даже не позволили услышать наши голоса.
В это время моя мать чувствовала себя больной. Мы старались принести ей стакан воды, чтобы она выпила, потому что, как мы все знаем, это помогает человеку успокоиться, освежиться, а также помогает сердцу работать, иногда это может даже предотвратить сердечный приступ. Но спецназ и агенты политической полиции нам не позволили. Мы даже не смогли дать моей матери стакан воды. Потом моя мать упала в кресло. Мы начали вызывать полицию, чтобы вызвать скорую. Они, в свою очередь, я не знаю, действительно ли они звонили, или просто притворялись, что вызвали скорую, потому что скорая не приезжала в течение 1 часа. Во время обыска дома мама встала на минутку и сказала: “Отвезите меня в больницу”. Как только она это сказала, она упала в наши объятия. Скорая так и не приехала, и мама упала в обморок.
Мы сами отвезли мою мать в больницу. Мы отвезли её в государственную больницу в городе Самандаге. Там врач сказал: “Она в порядке, скоро поправится”, наложил на неё маленькую сыворотку, затем вышел из палаты и оставил нас вместе с ней. Примерно через 10 минут мы заметили, что тело моей матери начало остывать. Мы рассказали об этом врачу, но он не обратил на нас никакого внимания. Мы отвезли мою мать в другую больницу, опять же сами по себе. В другой больнице, слова доктора были следующими: “У этой женщины сердечный приступ. Где вы были до сих пор? Почему вы привезли её так поздно?” Он пришел, чтобы дать лекарство моей матери, но так как она была совершенно без сознания, она не могла принять это лекарство.
Врач сказал нам, что ей нужна операция, но их больница не имела возможности сделать это, и по этой причине он направил нас в больницу Academica в Антакье, столице провинции Хатай. Там мою маму прооперировали, но врачи открыто сказали нам, что мы очень опоздали. Серия безответственности и халатности. Если бы вы спросили меня, чья безответственность, я бы ответил – безответственности государства. Позже нам сказали, что моя мать умерла.
Полиция совершила налет на наш дом, потому что мы делали вещи, которые являются нашими правами согласно конституции и законам этой страны, и поэтому они убили мою мать. Мы не сделали ничего плохого. Мы потребовали отремонтировать улицы в нашей деревне. Ремонт был проведен, но в селе нет необходимой инфраструктуры для нормальной жизни. Здесь в нашем районе проводится фестиваль арабов – алевитов(нусайри), полиция указывает на это как на предлог для нападения на наш дом. Одной из причин также является то, что мы продаем билеты на концерт Grup Yorum. Здесь, в нашем селе, есть Народный совет, они представляют наше членство в этом совете как преступление. Что делает этот совет? Предотвращает проникновение наркотиков в нашу деревню, решает проблемы поселка. Все это преступление?
Сегодня, как мы боремся за проведение концертов Grup Yorum, так и мы всегда будем бороться. Мы будем на площадях и улицах. Впервые мы вышли на улицу, перед нашим домом, начали раздавать листовки жителям нашего села. Первые 15 дней ни полиция, ни жандармерия не нападали на нас. Жители нашей деревни тоже были очень злы за то, что произошло. Позже полиция начала нападать на нас, ссылаясь на различные причины. Они начали говорить нам, какие лозунги мы можем скандировать, а какие нет. Мы сказали им, что они не могут сказать нам, что говорить, а что нет. Так мы их до сих пор называли. На площадях мы расскажем о борьбе Grup Yorum-а, о борьбе Мустафы Кочака и о несправедливо уволенных учителях. Потому что мы боремся не только за себя, мы находимся на улице и за всех тех, кто стали жертвой несправедливости.
Чем чаще мы выходили на улицы и площади, тем чаще они начинали нападать и задерживать нас. Полиция пыталась заставить нас сдаться. Они говорили нам: “Вы тщетно борится, никто не обращает на вам внимания, никто вам не поддерживает”. Но правда в том, что люди нас поддерживают, местные жители выражают недовольство полицией, когда задерживают нас. Полиция также задерживает людей, которые недовольны нашим задержанием. Но даже если местные владельцы магазинов, торговцы, ремесленники и люди не проявляют открытой поддержки, мы знаем, что они нам симпатизируют. Полиция также угрожает местным торговцам, они говорят им: “мы конфискуем ваши телефоны, мы знаем, где вы работаете, где живете, будьте осторожны”. В течение нескольких недель нам говорили, что нас задерживают за меры против коронавируса. Они держат нас в парке, где мы проводим акцию протеста, применяют к нам различные методы пыток, когда нас освобождают и мы возвращаемся на место, мы видим, что люди спокойно стоят на скамейках в парке. Они указывают на вирус как на предлог, когда задерживают нас, но пока это происходит, десятки полицейских толкают нас повсюду. То есть, все это оправдания.
В последние дни они стали применять против нас много силы и различных методов пыток, таких как – выдергивание волос, удары, избиения. Это свидетельствует об их беспомощности перед лицом нашей борьбы. В основном они нападают на нас, когда мы записываем их на видео. Пока я их записывал, потому что меня не было перед камерой, полиция ударила меня по спине и шее. Иногда у меня кончается дыхание, когда меня забирают в полицейскую машину и избивают. И это не такое простое избиение, оно причиняет очень острую боль. Очень серьёзные следы на спине и руках. То, что делают полицейские, называется пыткой. Они надевают на нас наручники, закручивают руки за спиной. Они бьют нас по глазам, следы от которых видны всем. Они сказали нам: “Если вы завтра пойдёте в парк протестовать, мы будем бить вас ещё сильнее”. Это все, что мы можем вам сказать, друзья. Мы будем на площадях, как для моей матери, так и для всех, кто ищет справедливости.
Источник: https://gercekhaberajansi.org/umit-ozcelik-ile-roportaj/
