Стамбул, 17 апреля 1992 года. Несколько часов назад, в результате атак полицейских эскадронов смерти, на трёх квартирах погибли 8 революционеров…Руки министра внутренних дел измазаны по локоть в крови, в крови руки и у продажных журналистов, освещавших эту «героическую акцию» государства, в крови руки у прокурора, подписавшего протокол.
Квартал Чифехавазлар, улица Джезми Ор. Здесь высится жилой дом, Апартаменты Карасу.
Вечером 16 апреля полиция окружила это многоэтажное здание. В квартире на 12 этаже засели трое бойцов «Революционной Левой» (Devrimci Sol) – именно к ним было приковано столь пристальное внимание властей. Сюда были стянуты сотни агентов правоохранительных органов, десятки машин. Для того, чтобы уничтожить всего лишь трёх революционеров: Сабахат Караташ, Эду Юксель и Ташкын Уста.
Разбуженные шумом жители квартала подумали, что началась война. Повсюду экипированные бойцы спецназа, сотни полицейских с автоматами, по улицам идут танкетки, из конца в конец снуют патрульные машины…Многие поднятые по тревоги «сотрудники правопорядка» навеселе. Некоторых откровенно качает. Один из пьяных, скрывающийся, несмотря на хмельную браваду, за деревом, орёт что есть мочи: «Сдавайтесь, скоты! Я вас всех отправлю к праотцам!».
Журналисты, прибывшие сюда описывать и снимать триумфальную борьбу с экстремизмом, так же пьют пиво, весело переговариваясь между собой, глядя на подобные «подвиги».
Из окна на верхнем этаже звучит ответ на пьяную тираду полицейского, эхом отзывающийся по всей улице: «Да здравствует Революционная Левая!», «Да здравствует Вооружённый Революционный Союз!».
Полицейских много, очень много, их численное превосходство перед революционерами неоспоримо. Но они боятся. Пытаются заглушить страх алкоголем, пытаются подбодрить себя и своих коллег, осыпая осаждённых ужасными угрозами. «Да здравствует турецкая полиция!» – несутся выкрики из темноты в ответ на скандирование забаррикадировавшихся в верхней квартире.
Внезапно крики обрываются. Потому что из окон 12 этажа повалил густой чёрный дым. Штурм ещё не начался, спецназ ещё не вступил в дело, откуда же этот дым? Наблюдающие издалека журналисты высказывают предположение, что революционеры сжигают документы и важные бумаги, хранящиеся в квартире. Чуть позже это мнение подтверждается самими революционерами: «Крысы, вы не найдёте здесь ни единой бумажки!» – кричит появившаяся на секунду в окне Эда Юксель.
Характерное поведение для подпольщиков. Несмотря на все опасности, несмотря на осаду, несмотря на ожидание смерти, эти люди остаются революционерами. Даже в последние часы жизни они помнят о своих товарищах и уничтожают все вещи, все документы, способные вывести полицию на их след. Взбешённые этим фактом, а так же непрекращающимися выкриками с верхних этажей, высшие чины полиции, находящиеся на месте операции, натурально кусают локти. Они чувствуют свою беспомощность. Трое революционеров, очевидно принявших решение погибнуть сражаясь, буквально держат в страхе толпы окруживших дом агентов.
Они не произвели ещё ни одного выстрела, но ни один полицейский, ни один укомплектованный как маленький броненосец спецназовец не осмеливается подойти к зданию. Журналисты, эти профессиональные искатели криминальных сенсаций и охотники за «чернухой», испытывают ещё меньше желания приближаться к осажденному дому. Лишь несколько самых отчаянных фотокорреспондентов, игнорируя панические предупреждения коллег, прячутся среди деревьев поблизости, снимая окна квартиры, где забаррикадировались революционеры.
Сабахат Караташ, заметив передвижения корреспондентов, окрикивает их. Происходит короткий разговор:
– Кто вы такие?
– Журналисты.
– Из какого издания?
– Из «Свободы» и «Республики».
– Ну и сколько вы будете раболепствовать перед буржуазией? Собираетесь ли вы писать правду о событиях, происходящих здесь?
Репортёры молчат. У них нет ответа на этот вопрос.
Вскоре абсолютно все журналисты были удалены из окрестностей дома. Они не должны видеть и слышать то, что будет происходить здесь под покровом ночной тьмы. Тем не менее, благодаря записям телефонных разговоров, мы можем реконструировать час за часом события той ночи.
00:20. В доме президента Фонда Солидарности с Арестованными и Семьями Заключённых (TAYAD) Гюльтена Шешена звонит телефон. Сняв трубку, он слышит на другом конце голос Сабахат Караташ. Она быстро и предельно чётко сообщает:
– Мы в полном окружении. Вот уже 30 минут. Здесь я и два моих товарища. Время на исходе. Мы сожгли все документы в ванной, не оставили даже мусора. Скоро полиция начнёт стрелять. Мы будем защищаться. Мы отправимся к Ньязи, Апо, Хайдару1 и мученикам 12 июля2. Мой товарищ хочет поговорить с вами.
Эда Юксель: Мы – комбатанты «Революционной Левой», готовы принять смерть во имя турецкого народа. Мы спокойны. Так же, как были спокойны товарищи в Кызылдере3 или в Малатье4, смеявшиеся в лицо неотвратимой смерти в бою со слугами режима. Прощайте. Мы любили, и продолжаем любить наш народ, во имя него идём к смерти.
Трубку вновь берёт Сабахат:
– Господин президент, то, что мы сейчас вам говорим, должно стать известно общественности, через вас мы хотим донести свои слова до нашего народа и всего мира. Мы обратились к вам, потому что вы руководитель TAYAD. Вы для нас – единственный способ общения с внешним миром. Не отходите от телефона.
Просто расскажите правду о событиях здесь. Вы уже слышали про Синана5? Уточните информацию о нём… Сейчас дом окружён. Стрельба начнётся с минуты на минуту. Мы умрём смеясь, как наши товарищи в Малатье, как Хамьет и Олджай6, как это и подобает бойцам «Революционной Левой». Мы будем сопротивляться. Вы наш свидетель. Вы должны сообщить миру всё, что услышали. Мы хотим, чтобы нас похоронили рядом с мучениками 12 июля, под флагом «Революционной Левой». Все наши товарищи должны присутствовать… Скоро я перезвоню. Не отходите от телефона.
1:20. Снова звонок революционеров.
Сабахат: Узнали что-нибудь о Синане? Сможете перезвонить? Смотрите новости – там сейчас говорят о Синане. Пожалуйста, не отходите от телефона!
(слышаться выстрелы где-то вблизи телефонного аппарата)
Сабахат: Слышите, они начали стрелять! Хотите, чтобы я положила трубку?
Шешен: Нет! Не надо!
Сабахат: Хорошо.
(слышны революционные слоганы)
– Да здравствует «Революционная Левая»! Смерть фашизму! Да здравствует наша борьба! Слава мученикам 12 июля! Слава мученикам Малатьи! Слава героям Кызылдере! Да здравствует сопротивление!
(очень интенсивная стрельба)
Сабахат: Я должна положить трубку.
2:30.
Сабахат: Что-нибудь узнали о Синане? Говорят, его убили.
(слышен голос Эды, кричащей в окно)
Эда: Всех не перестреляете, черти!
Сабахат: Они постоянно оскорбляют нас. Особенно меня. Мы отвечаем им – вы слышали всё это. Они знают меня по фамилии.
(выстрелы, лозунги, звонок, а потом громкий стук в дверь)
– Да здравствует наше революционное единство! Да здравствует наш лидер Дурсун Караташ!
Сабахат: За дверьми стоят полицейские в бронежилетах. Они говорят, что Синан мёртв. Пожалуйста, узнайте что-нибудь. Позвоните кому-нибудь…Сейчас полицейские на крыше. Они пытаются пробить потолок.
(слышны выстрелы, вновь громкий стук, ругань полицейских)
Пытаясь выбить железную дверь квартиры, спецназовцы безуспешно подрывают её гранатами. Со стороны улицы на фасад здания сыплется град пуль. Но, невзирая на бомбы, не смотря на дождь из свинца, трое революционеров с улицы Джезми Ор продолжают сопротивляться. Засевшие на крышах окрестных домов снайперы бьют по время от времени появлявшимся в окне силуэтам отстреливающихся революционных бойцов. Но всё безрезультатно.
Улицу заволакивает пороховой дым. Повсюду мелькают вспышки выстрелов и взрывов, безостановочно звучит ругань полицейских и вой сирен. По наблюдениям тех, кто находился в ту ночь поблизости, «полицейские совершенно не контролировали ситуацию, действуя наугад. Ругаясь как сумасшедшие, они неустанно палили во тьму, даже не наблюдая цели».
Ведя хаотичный огонь, агенты и сотрудники специальных сил трусливо прятались за деревьями и стенами, панически реагируя на любой отблеск в темноте. Таким образом, стражами порядка были перебиты практически все уличные фонари в округе, казавшиеся им вспышками выстрелов. Под грохот бомб и свист пуль занялся рассвет. Трое революционеров всё ещё были живы, всё ещё активно сопротивлялись превосходящим силам противника, всё ещё выкрикивали революционные лозунги.
Вновь телефонный звонок. Где-то на заднем плане звучит голос Эды, кричащей в окно:
– Давайте, ведите сюда свои танки и пушки, раз вы такие трусливые, и не можете просто зайти и прикончить нас! Мы превратим ваши жизни в один сплошной кошмар! Вы все дрожите от страха и думает это скрыть. Не выйдет! Даже если в вашей броне останется одна маленькая лазейка, мы ударим туда. Вы не уйдёте от революционного правосудия! Наши товарищи отомстят за нас!
(слышится ответная ругань полицейских)
Сабахат (кричит в сторону): Вы – дети блядей! Ваш отец – Буш, а мать – Манукян7! Вы родились в дерьме, там же и подохнете!
(следуют несколько революционных слоганов)
Стрельба принимает более интенсивный характер. Полиция не оставляет попыток взорвать двери в квартиру. Каждый телефонный разговор революционеры заканчивают словами «Прощай», не рассчитывая вновь выйти на связь.
Сабахат: Да, они сбросили газовые гранаты через дымоход. Мы на 12 этаже. Они продолжают таранить дверь. Не могут вскрыть её. Она из стали. Но всё-таки они сумели проделать в ней большую дыру.
(интенсивная стрельба)
Сабахат: Я ухожу, чтобы помочь товарищам. Прощай!
(стрельба, революционные лозунги)
– Да здравствует «Революционная Левая»! Да здравствует братство курдского и турецкого народов! Сопротивление турок и курдов снесёт фашистский режим!
(снова выстрелы)
Сабахат вновь вернулась к аппарату:
– Мы усилили баррикаду в коридоре. Они не смогли открыть дверь. Один из товарищей ранен в руку. Полицейские говорят, что Синан убит. Указывают имена людей из его окружения. Узнайте что-нибудь о нём. Полицейские говорят о штурме апартаментов Ыкизлер, говорят, что там убиты Синан и Гюнеш. Что в эту ночь сделано несколько рейдов. Это может быть тяжёлым ударом для нашей организации. Узнайте хоть какие-то новости.
(снова выстрелы и лозунги)
Сабахат: Они готовятся использовать бомбу. Мы в порядке, мы спокойны.
(ругань полицейских)
Сабахат (кричит в сторону): Мы, как красные гвоздики, расцветём по всей земле!
Эда: Да здравствует «Революционная Левая»! Наш флаг будет развиваться над каждым городом страны! Наши товарищи отомстят за нас! Ничто вас не спасёт!
(полицейские осыпают революционеров проклятиями, упоминая при этом Синана)
Сабахат: Я думаю, что мне нужно помочь товарищам. Интересно, как полиция вышла на нас? Я не знаю. Никто не видел нас, когда мы появлялись на улице. Вероятно, информация была добыта только сегодня или вчера. Мы сожгли все документы в ванной. У нас была канистра бензина и мы сожгли всё, в том числе паспорта и деньги. Мы не желаем оставлять ничего после себя…Ещё есть деньги в наших сумках – мы забыли о них. Запишите всё это. Мы сожгли все документы. Здесь больше ничего нет.
(стрельба и лозунги)
Сабахат: Вы слышите меня? Двое моих товарищей рядом. Они готовы ко всему. Мы продолжаем сопротивляться.
Телефонный монолог Сабахат время от времени прерывается. Каждый раз она говорит «прощай», потому что следующего звонка уже может не быть. Но её голос звучит снова и снова. Создаётся впечатление, что она звонит прямо из глубин ада…На заднем плане слышны пальба, взрывы, оскорбления и угрозы, на которые революционеры отвечают слоганами и выстрелами, обещая, что организация отомстить за их гибель. Очевидно, что они уже считают себя мёртвыми – реальная гибель это лишь вопрос времени. Скорого времени. В последние часы своей жизни, они заботятся о том, чтобы отвести опасность от других товарищей, на которых полицию могут вывести обнаруженные в квартире документы. Их не интересует собственное спасение – они волнуются о соратниках, возможно убитых несколькими часами ранее.
И вот рассвет. Для троих революционеров с улицы Джеземи Ор солнце восходит в последний раз. Вновь звонит телефон.
Эда (кричит в окно собравшимся вдалеке жителям квартала): Не верьте (полиции), люди моей страны! Они лгут!
Сабахат: Люди на улице на нашей стороне! Позвоните в газеты – пусть отправят сюда репортёров. Я хочу, чтобы они увидели то, что творится здесь. Наш дом находится в двух шагах от метеорологического бюро в Гозтепе, параллельно Багдадской улице. Вы поймёте, что находитесь рядом, когда увидите полицейские кордоны.
(выстрелы)
Сабахат: Меня ранило в руку, пуля прошла насквозь. Но я всё ещё могу стрелять. Они готовятся взорвать стену ванной комнаты.
(звук взрыва, лозунги, выстрелы)
Сабахат: Им не удалось проникнуть в квартиру. Мы укрепили баррикаду в ванной.
Шешен на другом конце провода излагает всё, что ему удалось узнать о событиях той ночи. Он вышел на контакт с прессой. Ночью полиция осуществила два других рейда. На одной квартире были убиты трое, в том числе Синан, на другой был застрелен один комбатант «Революционной Левой».
Сабахат: Мы спокойны и готовы сопротивляться до последней капли крови!
(выстрелы)
Бой, длившийся всю ночь, подходит к своему логическому финалу. В этот момент вблизи телефонного аппарата, раздаётся громкий крик Эды:
– Забейтесь в свои танки, сучьи дети! Трусливые скоты!
На оскорбления интимного характера со стороны совершенно взбешённых спецназовцев Эда Юксель отвечает не менее увесистой руганью, перемежая проклятия выстрелами:
– Канализационные крысы, засуньте свои языки в жопу!
(интенсивная перестрелка)
Было уже 6 часов утра. Приветствуя свой последний рассвет, трое товарищей вывешивают в окне флаг организации. Красное знамя с жёлтой звездой и серпом и молотом колеблется на утреннем ветру. Эта картина напомнит всем в мире, что революция не умерла с падением социалистического лагеря. Эта картина будет вызывать страшный гнев у реакционеров всех мастей. Эту картину будут помнить следующие поколения революционеров.
С улицы снайперы и рядовые участники операции открывают огонь по колыхающемуся флагу. Идиоты. Разве пули могут убить символ, ради которого вот уже сто лет проливают свою кровь лучшие люди человечества?
Революционеры уже не подходят к телефону; для того, чтобы добраться до него, им необходимо ползти по полу под шквальным огнём. Сабахат получила ещё одно ранение – в ногу.
В 6:45 утра флаг по-прежнему развивается на 12 этаже. Две девушки с оружием в руках смело встают у окна, приветствуя тех, кто собрался на улице.
– Прощайте! Мы умираем за вас!
Тем временем, члены специальной полицейской команды, засевшие на крыше здания, требуют новых бомб. Запись из радиоэфира:
– Это «Башня». Нам нужны «каштаны».
– Не понял вас, повторите.
– Нам нужны гранаты, гранаты в металлической оболочке.
Чуть позже следует другой разговор:
– 33:10, ждём ваших распоряжений
33:10 – это кодовое имя начальника департамента безопасности Стамбула Неджмета Мензира, лично руководившего операцией. Уже вооружённые осколочными гранатами, бойцы спецназа на крыше ждут приказов от 33:10, который даёт следующий ответ:
– «Каштаны» сейчас бесполезны.
– Нет, мы уверены в их эффективности.
33:10 даёт разрешение на бомбардировку квартиры на 12 этаже. Но и теперь спецназу не удаётся разрушить баррикаду, собранную тремя революционерами.
Ночь превратилась в утро, а властям всё ещё не удаётся подавить сопротивление троих «бессмертных». Полиция не готова к столь длительной обороне: на помощь из кварталов Шишлы, Кадыкей и Юшкудар уже движутся новые автомобили с экипированными отрядами специальных сил полиции.
Около 7 утра раненая Сабахат сумела подползти к телефонному аппарату. В последний раз в доме Гюльтена Шешена раздаётся звонок «оттуда».
Сабахат: Они готовятся взорвать дверь. Мы не можем подойти к телефону, потому что он стоит рядом с дверью. Мы отошли в заднюю комнату. Они входят…
Понимая, что больше уже говорить не придётся, Сабахат произносит в трубку свои последние слова:
– Мы приветствуем смерть с оружием в руках и революционными лозунгами на устах. Привет всем нашим товарищам, нашему вождю, вождю «Революционной Левой». Прощайте!
Звуки стрельбы в трубке настолько громкие, что кажется, будто на улице Джезми Ор идёт Сталинградская битва. Больше никаких голосов, никаких выкриков, только выстрелы. В 7:25 телефонная линия обрывается…
В 7:30 на улице слышны распоряжения начальника полицейского департамента:
– Внимание! Всем гражданским лицам покинуть территорию до 7:59.
Спустя 10-15 минут слышится чреда взрывов и на здание обрушивается самый мощный шквал автоматического огня. Сразу же после этого перед фасадом дома выстраивается кавалькада танкеток, за которыми прячутся бойцы спецназа.
На радиоволнах слышен следующий обмен между командиром полицейского спецподразделения и одним из подчинённых, действующих внутри здания:
– Я вижу одного из них, что мне делать?
– Можете его взять?
– Как распорядится руководство…
– Это потребует времени…
Тотчас же за этим слышится одиночный выстрел.
8:05.
Звуки выстрелов стихают. В окне 12 этажа появляется спецназовец, который наконец срывает знамя «Революционной Левой» и водружает на его место флаг т.н. «Турецкой Республики». Затем он высовывается из окна и стреляет в воздух. Торжественный салют убийцы. Сотни полицейских окружили дом, всю ночь забрасывали его бомбами и поливали из автоматов и теперь, убив трёх человек, празднуют победу.
«Браво парни, вы их всех убили!». Это репортёры аплодируют, встречая выходящих из здания полицейских. Двое журналистов (один из них корреспондент «Утреней Газеты» Хальдун Текинал) пытаются даже обнять и расцеловать спецназовцев. Чуть позже появляется руководитель операции Неджмет Мензир. «Молодцы, ребята» – поздравляет он и жмёт некоторым руки.
Нестройные выкрики уже принявших на грудь или ещё не протрезвевших служителей правопорядка знаменуют очередную победу олигархии над турецким народом.
Ньязи, Апо и Хайдар, – все членыDev-Sol, – умерли во время голодовки в тюрьме в 1984.
12 июля 1991 года в ходе крупной полицейской операции в различных частях Стамбула были убиты 10 членовDev-Sol.
Кызылдере – деревня в провинции Токат, где 30 марта 1972 года в ходе полицейского штурма конспиративного дома погиб основательTHKP-CМахир Чаян и девять его товарищей.
В Малатье в начале 1992 года были убиты пятеро членовDev-Sol.
Синан Кукул, один из руководящих кадров «Революционной Левой», был застрелен полицией в ту же ночь с 16 на 17 апреля 1992 года.
Хамьет и Олджай являлись комбатантамиDev-Sol, погибшими в ходе перестрелки с полицией в Измире.
Имеется в виду Матильд Манукян, одна из известных турецких предпринимательниц, сделавшая миллионы в секс-индустрии. Владеющая сетью элитных борделей, она на протяжении многих лет являлась «лучшим налогоплательщиком Стамбула», за что была даже удостоена специальной премии от Министерства Финансов. Невзирая на то, что неоднократно была уличена в вовлечении в проституцию малолетних и прочих криминальных делах.
