На момент перевода этой статьи политзаключенные Дидем Акман и Озгюр Каракайя находятся на 92-м дне голодовки до смерти (Смертельный пост). Они объявили голодовку, требуя справедливости. Политзаключенная Дидем Акман в телефонном разговоре, состоявшемся несколько дней назад, сказала следующее:

«Внутри камеры трудно дышать, здесь нет необходимого количества солнечного света. Человеку недостаточно места, чтобы двигаться. Заключенный вынужден жить в сырости. Всё это усугубляется психологическим воздействием на человека – стрессом из-за постоянных проверками каждые 15 минут. В итоге заключенный буквально тает день ото дня»

Этими словами она обращает внимание на влияние камеры тюремного изолятора на человека.

«В общем, с тех пор как мы начали голодовку, разница в потере веса между мной и человеком в обычной тюремной камере составляет 150-160 дней. Я дошла до состояния, которое голодающий обычно достигает после 150-160 дней голодовки, всего за 80 дней». Этими словами она пыталась показать, насколько серьезным было ее состояние на тот момент. В телефонном разговоре Дидем Акман также рассказала о нападениях на похороны Ибрагима Гёкчека и борьбе за справедливость Мустафы Кочака.

«Они (фашисты) живут в своем аду позора. Напасть на похороны. Что может быть отвратительнее, чем это? Когда Мустафа начал свое сопротивление, мы сказали, что он не просто боролся за справедливость, он боролся за справедливость для всех людей, он выступал против политики превращения людей в стукачей. И нападения на похороны являются реальным доказательством этого».

Все здесь, и тюремные охранники, и врачи, продолжают это говорить. Они знают одну вещь. «У вас прогрессирование происходит очень быстро», – говорят они мне о потере веса. У меня нет возможности регулярно взвешиваться на весах. Но в итоге мои ребра уже можно «посчитать». По сравнению с людьми, которые проводят голодовку в обычной тюремной камере, я таю намного быстрее. Это показывает, что я сама в порядке, друг мой, но тюремный изолятор убивает человека. Это так просто. Нельзя нормально дышать в этой камере. Нет возможности получить необходимое количество солнечного света. Недостаточно пространства, чтобы двигаться. Ты вынужден жить в сырости. Помимо этого еще и психологическое воздействие на человека, вызванное стрессом из-за постоянных проверок каждые 15 минут. В итоге человек буквально тает человек день ото дня.

То есть, не случайно, что среди моих требований – отмена режима отбывания пожизненного заключения и пересмотр продолжительности этих приговоров. Что они говорят тем, кто приговорен к пожизненному заключению? Мы будем получать вашу еду три раза в день, а вы проведете всю свою жизнь в камере, пока не умрете. Обычно, когда мы начинаем голодать, разница в потере веса между таким заключенным, как я, и человеком в обычной тюремной камере составляет 150-160 дней. Я достигла состояния, которая достигается после 150-160 дней голодовки всего за 80 дней. Это доказательство того, как камеры тюремных изоляторов убивают и уничтожают человека.

Я говорила, что написала заявления администрации тюрьмы и прокурору тюрьмы. Чтобы увеличить время, я имею право выходить во двор рядом с камерой, а также перевести человека, который будет заботиться обо мне, в мою камеру. Потому что я вынуждена все делать сама. Я делаю уборку, которая занимает 15-20 минут, каждые 2 часа. Пока у меня есть силы, чтобы справиться с этим, но все это стоит усилий и отнимает у меня энергию. И вполне естественно, что моя потеря веса увеличивается еще больше. Это не занимает много времени, и они приходят ко мне и говорят, что я потеряла много веса, и так далее. Тюремная администрация, не предоставляя необходимых условий для нормального существования, практически говорит: умри, умри как можно быстрее. Это попытка убийства. Это более чем понятно.

Они не дают мне весы. Я говорю им, дайте мне весы, я буду взвешивать себя, вам не нужно знать, сколько я потеряла. Они не дают мне весы, они говорят, что не дадут мне. Они сказали мне, что будут давать мне весы всякий раз, когда я захочу взвеситься, но я должна взвешиваться под их непосредственным присмотром. Они делают это, потому что им тоже интересно, сколько килограммов я потеряла. Они этого не признают, но для них это очевидно. Я требую, чтобы они оставили мне весы. Поскольку они не дают мне весы, я не знаю, сколько я вешу на данный момент.

Обычно я ношу одежду размера S. Но немногое можно понять только по размеру одежды. Потому что ты знаешь, что одежда «унисекс». Форма и размер каждого предмета одежды разные. Я измеряю себя сантиметром каждую неделю, я пытаюсь сделать некоторые выводы сама. Насколько и какая именно часть тела похудела. Но по сравнению с людьми, находящимися в обычной тюремной камере, я очень быстро похудела, и это очевидно для всех. Вы знаете, тюремные охранники остаются на карантине в течение 2 недель, каждый раз остается одна команда, а затем они меняются. Когда приходит новая команда, они приходят в ужас, смотрят на меня и спрашивают: «Что с тобой случилось?»

Постоянно поступали новости из газет и по телевидению говорят о нападениях на похороны Ибрагима (Гёкчека). Мораль, ум, человеческие ценности или, точнее, отсутствие таковых, что в данном случае проявляется, всё это будет продолжаться, пока некоторые люди закрывают свои двери и говорят себе: «Это не о нас, давайте не будем в это вмешиваться», но их мышление такое же, как у тех, кто нападает на могилу. Их мышление одинаково. Это показывает, что наша борьба идет не только за справедливость, но и за сохранение истинных ценностей народа. Что может быть хуже, чем нападения на могилу? Нападения на похороны – это нечто большее, чем просто враждебность и ненависть. Тысячелетняя эволюция человечества основана на некоторых этических ценностях. И при этом люди, которые делают такое, заявляют публично, что они являются правоверными мусульманами. Скорее всего, они даже постятся сейчас во время Рамадана.

А вечером они сидят за столом во время ифтара (вечернее разговение во время поста) во имя Аллаха. Они (фашисты) живут в своем аду бесчестия. Нападать на похороны. Что может быть отвратительнее, чем это. Когда Мустафа начал свое сопротивление, мы сказали, что он не просто боролся за справедливость, он защищал справедливость людей, против политики превращения людей в стукачей. Нападения на похороны являются реальным доказательством этого. Сопротивление Мустафы было сопротивлением во имя справедливости и достоинства. Это также защита человеческих ценностей, которая равносильна защите песен людей. Равносильна защите справедливости. То есть все они взаимосвязаны. И люди видят, почему происходят нападения на его могилу.

Я посылаю привет всем, я вас всех люблю. Наше сопротивление продолжается с полной решимостью. После того, как Ибрагим прекратил голодовку, меня посетила тюремная администрация, преисполненная предвкушения: «Ну, что? Ты заканчиваешь голодовку?». Я ответила: «Требования моих адвокатов еще не приняты. Мои требования также не были приняты». Мы продолжим голодовку, пока не будут приняты требования всех участников сопротивления. Я посылаю всем вам свою любовь и уважение.